— Я не об этом. Ты не человек? И они, там, — кивнула она в сторону подвала, — тоже?

— Эм…знаешь, все так сложно. Даже не представляю, как тебе рассказать…

И пока я ломала голову над тем, что же сказать подруге, из подвала раздался жуткий вой. У меня волосы зашевелились, и мурашки по всему телу табунами побежали. А Катька подскочила с дивана и бросилась бежать туда.

— Стой, — уже у самых дверей, перехватила подругу. — Не надо тебе туда.

— Но, там же…они же…надо полицию вызвать…и…

— Не надо! — я пыталась удержать вырывающуюся подругу. — Они сами справятся.

После этих слов, Катька резко прекратила вырываться и с ужасом в глазах уставилась на меня.

— Что? — почти беззвучно спросила она. — Они же там его убивают. Это же неправильно.

Я едва удержалась, что бы в голос не выругаться. И эти братья-полукровки тоже хороши. Не могли звуконепроницаемое заклинание установить? Гады, оба! И вот как мне теперь Катьку успокаивать. Я, прищурившись, посмотрела на подругу. Она видимо поняла, о чем я думаю, потому что затрясла головой:

— Что ты со мной сделаешь?

— А что надо? — говорила первое, что в голову придет, лишь бы сбить ее с толку и отвлечь от того, что в подвале происходит. Слава богу, что братики видимо, догадались все-таки звуконепроницаемую защиту поставить.

— Яна, что происходит? — тихо спросила Катька.

— Давай сядем, расскажу. Только, чур, потом не утверждать, что по мне психушка плачет, — со вздохом произнесла я, увлекая Катьку к дивану.

Вообще, у магов не принято раскрывать себя. Не то, что бы запрещено было, но нам так удобнее. Мало кто хочет, что бы его в сумасшедший дом упекли или на опыты отдали. Но иногда случается, что обычные люди узнают о нашем существовании и тогда на них просто накладывают печать о неразглашении.

Катька слушала, молча, ни разу не перебила и никаких вопросов не задавала, что для нее весьма необычно. Но и ситуация то, далеко не рядовая.

— Ты ведьма, — утвердительно сказала подруга, когда я остановилась, что бы дух перевести, — и ты столько лет мне ни слова не сказала.

— Катюнь, это вообще-то не принято рассказывать. Мы обычно не посвящаем людей в свои тайны.

— Почему?

— Да потому, что в противном случае, или дурка, или опыты. Сама не понимаешь? Кто поверит?

— Ну, я же верю? — не унималась подруга.

— Ну, ты. Ты — это ты. Слушай, Катюнь, не приставай, а? Не принято и не принято. И ты никому не скажешь.

Катька задумалась, а потом спросила:

— Ты с меня сейчас какую-нибудь страшную клятву возьмешь? Как в кино? И если я ее нарушу, то умру в страшных муках?

Ну, если Катька шутить начинает, значит все в порядке.

— Я — нет. Никаких клятв. Но, Артем, когда закончит там, — я кивнула в сторону подвала, откуда, больше, ни звука не доносилось, — наложит печать. Так принято.

— Какую печать? — кажется, Катюня слегка испугалась.

— Магическую. И ты никому не сможешь рассказать о том, что знаешь.

— Яна, — заговорщицким тоном произнесла Катька, — а Артем, он кто?

И глазки у нее так заблестели-заблестели. Ну, дает подружка! Я ей целый час тут про демонов, магов и сверхъестественный мир рассказываю, а ее все еще Артемка интересует.

— Хранитель он, — недовольно буркнула. Про леаиаров решила не говорить. Судя по всему, в Ковене про них тоже не знают.

— А это как? Чем он от тебя отличается?

— Тем, что мужик! — ну и вопросики у нее, честное слово.

— Это я заметила. Я не про то. Он тоже, как ты? Ну, Яна, я не знаю, как это сказать правильно, — почти прохныкала подруга.

— Вот, что скажу тебе я. Не связывайся с ним. Себе дороже. У меня, с тех пор, как я с этой парочкой познакомилась — одни неприятности.

— О! — подружка на минуту задумалась. — А он женат?

А ничего так у меня подружка? Я ей тут почти, что душу изливаю, а все что ее интересует — это степень доступности понравившегося парня.

— Катя? У тебя с головой все в порядке? Ты не ударилась, когда падала? Я тебе только что о чем говорила? Забудь! Никаких хранителей.

— Да, почему? — возмутилась подруга, а потом повернулась в мою сторону и, прищурив глазки, прошипела, — сама на него глаз положила?

Я чуть с дивана не упала. И где логика?

— С ума сошла? Еще чего не хватало!

— Ну, тогда и не мешай, — довольно произнесла Катька и вдруг подскочила с дивана.

Я тоже обернулась — в дверях стоял Артем. Выглядел он почти, так же как и до «допроса». Даже посерел весь.

— Опять готовить? — непроизвольно вырвалось у меня.

Хранитель слабо улыбнулся:

— Если не сложно.

Во время нашего короткого разговора, Катька, молча, переводила взгляд с меня на Артема, и только когда мы замолчали, спросила:

— А где остальные?

И тишина. Я смотрю на хранителя, хранитель рассматривает цветы на обоях, Катька головой туда-сюда вертит.

— Рэн его с собой забрал, — наконец выдавил из себя Артем.

— Зачем? — теперь уже я стою напротив его и сверлю взглядом. — Он вам вообще что-нибудь сказал?

— Куда? — это уже Катька. Но ее вопрос проигнорировали мы оба. Зачем ей знать такие тонкости как создание и разделение мира демонов. К тому же, про то, что Рэн демон я ей не сказала. Почему? Не знаю, просто не сказала и все.

— Яна, давай ты не будешь задавать сейчас такие вопросы? — покосившись на Катьку, произнес Артем.

— Я ей все рассказала, — пресекла я попытку хранителя утаить важную для меня информацию, — и ты мне сейчас быстренько расскажешь, до чего вы там договорились, а Катька пока приготовит что-нибудь. У нее это лучше, чем у меня, получается, — невзначай похвалила подругу.

Но, в том, что касается готовки, Катька, в самом деле, намного лучше меня.

— Это почему? — возмутилась подруга, — Мне тоже интересно. И, потом, на меня тоже напали. Я имею право знать, кто, зачем и за что?

— Вот и чудненько, — заторопилась я в кухню, утягивая за собой Артема, пока он не передумал, — пока Катька готовит, ты все и расскажешь.

Артемка еще посопротивлялся немного, но без толку. Потом принялся рассказывать. Как выяснилось, в Изломе образовалась оппозиция действующего правителя. Кто, что и почему, никто не знает. Нашему пленнику было лишь известно, что их трое. Но вот в лицо их никто не видел. Но все боятся. То ли страшные такие, то ли просто гады редкостные, непонятно. Так вот, эта троица собирает вокруг себя армию. Привечают всех недовольных, несправедливо обиженных и отморозков разных. Ну, это и